Единая информационная линия

Статут ВКЛ 1588 года

Статут-1588.jpg

28 июня 1569 г. была заключена Люблинская уния – соглашение об объединении Королевства Польского и Великого княжества Литовского в федеративное государство – Речь Посполитую. Вскоре поднялся вопрос о правке Статута 1566 года. Исправленный на поветовых сеймиках и утвержденный на главном съезде литовских чинов в Волковыске, 1584 г., он был просмотрен на варшавском элекционном сейме 1587 г. и окончательно утвержден на коронационном сейме 1588 г.

Статут 1588 года юридически закрепил обособленность ВКЛ от Польши и провозгласил принцип единства права, принцип справедливости и всеобщности права, а также презумпцию невиновности. Вместе с тем, права для лиц различных сословий по-прежнему разнились:

  • только шляхтич имел право свободно покупать и «шафовать» (распоряжаться) любым способом приобретенными имениями («отчизными, материстыми, выслужоными»);

  • мещане почти всех (крупных) белорусских городов, получив в 15-18 вв. специальные грамоты на магдебургском праве, которые позволили им создавать в городе органы самоуправления, не подвластные местным старостам и воеводам, могли менять свое место жительства и выезжать за границу, им гарантировалось право собственности на имущество, а в некоторых случаях даже на имения;

  • простой человек (крестьянин) не имел права приобретать шляхетские имения и земли, без приобретения шляхетской годности (разд. 3, арт. 26);

  • самой бесправной частью населения были челядь дворовая и пленные, которые находились на положении рабов. Они не считались субъектами права, не могли завещать и получать имущество по завещанию (разд. 8, арт. 1,8);

  • никто не мог купить землю или арендовать («наймовати») на лето к выпашке у чужого человека (бояр, людей простых «князских, паньских и земяньских») без воли пана его (разд. 9, арт. 27).

Четвертый раздел Статута, содержащий 105 артикулов, посвящен судоустройству, деятельности выборных, отделённых от исполнительной власти земских судов, – речисто доказывает о еще более значительном развитии судебного нотариата. Статут 1588 года точно определил, какие служебные особы являются судьями. «Судьи земские, – отмечено в Статуте, то есть судья, подсудок и писарь» (разд. 4, арт. 1). 

При оформлении имения Статут предписывал приобретателю «памятное»: «кгды хто кому именье продаеть, даруеть, записуеть, на вечность заменяеть и дает сознаньем своим обличне пришодши до вряду нашого земского с записом своим властным, тогды тот, хто именья набываеть, судьи паметного чотыри грошы, а подсудку два грошы, а за запечатованье выпису с книг того сознанья вечности другие чотыри гроши судьи, а подсудку от печати его два гроши маеть дати». Это значит, что нотариусы в это время были судьями: нотариальные действия совершались вкупе и судьями, и подсудками. Писари также были судьями и также совершали нотариальные действия: готовили копии и выписки из документов, записывали приговоры, вносили дела в книги, переписывали их начисто, отвечали за хранение и оформление: «мають у себе книги ховати», «в одны книги через писара знесены и вязани (прошиты) быти мають» (разд. 4, арт. 3, 13).

Порядок избрания, требования к кандидатам, принесение присяги, сила и могущество судей, перечень задач, выполняемых судьями были определены ещё во втором Статуте 1566 года. Статут 1588 года определил правовой статус земских судей – совокупность властных прав и обязанностей, защитил достоинство, авторитет, жизнь и здоровье судей (разд. 4, арт. 7, 63), предъявил высокие требования к профессиональным и моральным качествам претендентов. Текст присяги утвердил более строгое отношение к судейству: «право посполитое перед очима маючи … — так ми, боже, поможы. А естли не справедливе — боже, ме убий» (разд. 4, арт. 1).

Ж присяга 1588 ст.jpg

В каждом повете свободно избирались судьи из людей добрых, набожных, цнотливых, годных, в праве «умеетных», грамотных, роду шляхетского, издавна свободных, зацных (знатных) и учтивых (разд. 4, арт. 1). Помимо лиц, указанных в Статуте 1566 года (духовные лица, старосты державцы; тивуны, хоружие и врядники повета) в новом статуте претендовать на судейство не могли также «ани кашталянове, маршалки и старостове судовые, ани подкоморые, войские, ани хоружие земские, дворные и поветовые» (разд. 4, арт. 2), в связи с запретом на совмещение должностей судей земского суда с другими должностями местной администрации.

Статут 1588 года требовал от судей профессиональной подготовки: дэкрэты складаць не «з головы и домыслу своего», а строго в соответствии «сего статуту и артыкулов, в нем описаных» (разд. 4, арт. 54), «сказанье и отправу чинити против кождого, яко хто во што на котором року упадает, аж до остатнего стопня права» (разд. 4, арт. 3). Профессиональных юристов к этому времени в ВКЛ готовили: практики-юристы в частных «палестрах», школа цивильного права в Вильне с 1566 по 1589 гг. (Святаянская школа). Позже появились Виленская езуицкая академия (юридический факультет с 1641 г.) и Виленский университет, Замойская академия (Польша, 1594). Представители ВКЛ обучались также в Краковском (Польша), Базельском (Швейцария) и других университетах и академиях зарубежья, что стало возможным с 1447 года: «Казимиров привилей позволил дворянам отправляться для обучения в другие страны».

Суды земские «мають быти трикроть до году, то ест трои роки судовые (после Св. Троицы (на 50-й день после Пасхи), осенью после св. Михаила, зимой после свята «трех кролей») на которые будут повинны» судьи зеждчатися в одно место в каждом воеводстве и повете, и там «так долго мешкати, поки вси справы судовые отсужоны и скончоны быти могуть», – срок не определен, но, видимо продлен, так как в статуте 1566 года говорится о двух неделях и менее. «А судья, подсудок и писар мають суды справовати и на суде седети кождого дня, кром недели, от поранку до нешпорное годины. А позвы судити порадне з рейстру… который первей уписался в рейстр, тот наперед сужон быти маеть» (разд. 4, арт. 46).

Артикул 56 четвертого раздела «О злеценье речи и о данью моцы иным за себе у права мовити» установил, что если кто по причине болезни и пр. не может предстать перед судом с речью, тот может вместо себя отправить «умацованого своего или прокуратора»: сначала речь свою оглашает перед урядом в канцелярии господарской или перед врядом земским или гродским, затем берется выпис из книг и дается доверенному лицу для представительства в суде, чтения речи. Если вряд далеко, артикул дозволял давать «речнику или умацованому» такие листы с подписью и печатью, в которых была бы подпись и печать человека постороннего, а при неграмотности доверителя, кроме его печати, необходимы были печати еще двух шляхтичей (разд. 4, арт. 56). Для рассмотрения дел в суде о праве на имения, грунты, движимое имущество Статут закрепил, что, при необходимости истребования для стороны копии записей или привилеев, – оные должны непременно содержать подпись писаря, готовившего копию.  

Декрет и все сказанья судебные судья с подсудком «мають с письма чинити», одним из них «подписати», после вынесения приговора писарь его записывал и вносил дело в книги, и лишь после вычитки перед судьей и подсудком, мог выдавать листы судебные, им подписанные, сторонам (разд. 4, арт. 3).  Статут 1588 года требовал, чтобы писарь земский все листы, «выписы и позвы» писал по-русски, определяя доступный для всего населения ВКЛ язык нотариального делопроизводства.

Что же касается документов на латинском языке, в целях безопасности, статут категорически отрицает их дальнейшее использование: «абы от сего часу жадные листы, которие по латине експэктатывами зовуть (королевские и великокняжеские привилеи), жадное моцы не мели, а хотя бы от нас кому были даны, предсе держаны быти не мають» (разд. 1, арт. 33).

Огромное значение в ВКЛ придавалось вопросу соохранности документов. Статут 1588 года, как и предшествующий Статут, предписывал обязательное дальнейшее строительство «таковых мест» (архивов) в каждом повете «где суд земский ест в замку албо в дворе нашом» для хранения книг земских, а при отсутствии оных – строительство склепов и, даже, с выставлением стражи (разд. 4, арт. 13).

В пятом разделе Статута «О праве посагу и о вене» повторно толкуется о необходимости записи вено до брака или в браке, о правах на наследование:

  • каждый житель, любого «стану», прежде выдачи дочери замуж и внесения «посага» или «выправы», должен взять у зятя запись с печатью и подписью, и под печатями людей добрых, которым он на третьей части имения своего, оный посаг описать повинен, а потом этот запис зять «на первших роках земских» перед судом земским «оного повету, в котором тая оселость, на чом вено записано, лежати будет, сам очевисто сознати и в книги земские записати» обязан и отцу «лист свой особный под заруками дати». Артикул дозволял при согласии сторон, не дожидаясь земского суда, веновный лист «сознати» и на «вряде кгродском». После сего, родители или родные дочери должны были этот запис «до книг земских перенести». Таков порядок записи вено распространялся и на шляхетскую невесту. При отсутствии венового листа, «таковая по смерти супруга своего внесенье тратить, хотя бы великую суму за собою внесла» при повторном браке: «яко шляхтянце дети або близкие повинни будут за венец дати 30 коп грошей». «А естли бы оного шляхтича именье тридцати коп грошей не стояло, тогды теж водлуг того з оного именья маеть ей выделена быти четвертая часть, которую будет держати толко до живота своего, хотя и за другого мужа пойдет». «А похочут ли потомки и с тое четвертое части ее скупити (выкупить), тогды таковая часть вся водлуг сего статуту через вряд шацована (оценена) быти маеть», и только половина оцененой суммы, не более, – будет дана вдове. Если же вдова не выходила замуж, –  имела право в наследстве «ровную часть именья держати аж до смерти своее», то есть наследники принимали равные доли, а доля вдовы была в держании только до смерти. Если жена без записи вено умирала ранее супруга, ее дети и близкие не могли претендовать на наследование ее «венца» (разд. 5, арт. 1);

  • оценив все свои имения, на третьей части «вынявши и вылучивши» (против внесения) муж также мог записать жене вено. Тогда, после смерти супруга, в случае повторного брака, дети или близкие при желании выкупить ее третью часть («вывеновати»), должны были заплатить столько, сколько в листе «описано», а если «не всхочуть выкупить» – повинны будут после ее смерти заплатить тому, кому она отпишет. При отсутствии детей, после смерти супруги, внесение её возвращалось в тот дом, из которого оно выходило, а если оставались дети – на детей «спадаеть». Муж мог записать жене как недвижимость, так и движимое имущество. Если до брака родители (или тот, кто выдавал замуж) видели, что третья часть имения жениха не «стояла против внесения» невесты (зн. неравнозначны), они могли купить именье и «по той девце зятю дати» и «сполу (сполна) уживати аж до живота мужнего». Такое имение без «записи» и «тестамента» наследовалось только детьми и родными супруги (разд. 5, арт. 2);

  • вдова, оставшаяся на вдовьем «стольце», имеющая вено от мужа и взрослых сыновей, может остаться только на вене своем, так как сыновья «припущоны быти ко всим именьям и скарбом отцовским» (разд. 5, арт. 5);

  • бездетная вдова, не имеющая вено от мужа, «маеть на третьей части именья седети, поки замуж пойдет», наследовали ближние супруга, а вышедши вновь замуж, «тогды близкие мають ей и венець заплатити» (разд. 5, арт. 6);

  • «которая бы вдова зостала по мужу своем з детьми малыми, лет не дорослыми, а муж бы опеку детей и именей ей, жоне своей записал, тогды она водлуг тестаменту (завещания) и опису мужа своего будеть тою опекою владнути,» оберегая от утраты, детские имения, в противном случае, при растратах, – решением суда мог быть назначен новый опекун (разд. 5, арт. 11);

  • в отличие от отцовского наследия («спадки отчизные»), переходящего только на сыновей, наследство после матери («всякая маетность матерыстая, без росправы и опису слушного отумерлая»), а также её внесение, которое никому не было записано – все делилось поровну между сыновьями и дочками (разд. 5, арт. 14); 

  • вдове, имеющей вено от первого мужа, не полагалось иметь записанного от другого мужа вено, – после смерти последнего, супруга имела долю, равную с детьми, и жила на ней до смерти (разд. 5, арт. 16);

  • если умирала бездетной одна из сестер, имеющих в свое время внесение и выправу от братьев, не записанное, (с четвертой части) – такое внесение «приходити» на незамужнюю сестру, но если братья желали взять себе внесенье, они обязались обеспечить посагом «зо всее четвертое части» и вторую сестру (сестер), при отсутствии же сестер, все наследовали братья и их потомки (разд. 5, арт. 19);

  • если брак заключали люди убогие без приданого и без записи вено, но в браке приобретали имущество, то, в случае смерти супруга без «записи» и «тестамента» – супруге «маеть быти выделена третяя часть, а детям властным, которые бы з мужом мела, две части» (и наоборот), при отсутствии детей – все оставалось супруге, если же после и супруга умирала, никому ничего не записав, – поровну их имущество делилось кровными родственниками с обеих сторон (разд. 5, арт. 21);

В целом, по статуту 1588 года, на наследственное право и право собственности влияние оказывала, даже, праведность претендентов:

  • девушка, которая выходила замуж без воли родителей, – «отпадываеть от посагу и от именья отчызного и матерыстого, также и спадков», – приданого и наследства лишалась и она, и ее дети, даже, если она была единственной дочерью (разд. 5, арт. 8);

  • если в разводе виновным был муж («винен з россудку права духовного») – жена оставалась на оправе от него записанной, а если супруга – лишалась и внесения и оправы, по иным причинам развода – привенок оставался при муже, внесенье при жене («суд духовный, выписавши правдиве и верне причыну розводу, отослати их до суду належного светского в том повете, где тое именье веновое лежати будет») (разд. 5, арт. 20); 

Записи и продажи регулировались седьмым разделом Статута 1588 года. Некоторые артикулы схожи с нормами прежнего Статута, но имеются весомые дополнения и многочисленные рассуждения:

  • имения отчизные, материстые, выслуженные, купленные и любым способом приобретенные, не глядя на третью часть и две части, но все вместе, кто что имеет, будь то половина или часть ее, или отдельно одну, или люди, земли, «што хотя от них» – можно отдать, продать, подарить, записать, «заставити», от детей и близких отдалить «подле баченья своего тым шафовати», т.е. распорядиться любой долей или частью собственности (разд. 7. арт. 1);

  • несколько изменился порядок совершения сделки на первом этапе: каждый продавец прежде всего перед продажей должен, «справивши первей на то запис» с печатью и собственноручной подписью, «хто писати умеет», либо подписью «печатника» (рукоприкладчика) и с подписями трех-четырех шляхтичей добрых, оселых, «веры годных», а уже после того должен: «перед нами, господарем, або перед врядом нашим земским» где в каком повете именье «лежить, або до которого суду прислухаеть»,  или «где наближей будет», в другом суде, сознати маеть», таковой «запис свой оповедати и до книг записати», а приобретатель с тым листом, записом своим и выпиской должен ехать или послать к тому ураду земскому поветовому, где имение расположено и все «оповедавши и оказавши, маеть до книг земских тот запис свой увести, а вряд вряду в том верити маеть» (разд. 7, арт. 1). Такое нововведение говорит о том, что самостоятельное составление листов для продажи было в тот момент реальным и возможным – грамотность позволяла, и, к тому же, – необходимым шагом для рассредоточения нагрузки при совершении сделок, которая, видимо, накопилась, в связи с ростом гражданского оборота. Артикул дополнен также предостережением о важности и необходимости безотлагательного перенесения в другие книги поветовые всего, что «сознано» перед господарем или судом.

  • Если кто хотел записать кому движимую вещь, также должен был приготовить лист для продажи, как описано выше, с печатью не на заочную, но, обязательно, личною устною просьбой, «вед же записы таковые кождые, а то ест меновите, коли бы хто кому именье, люди або кгрунты заставою пустил або позычивши сумы на рок, оную суму на именью, людех або кгрунтех записал, позволивши за неотданьем на рок сумы ув именье, люди або кгрунты добровольного увезанья, таковая застава и записы кождый на себе даючы маеть, ставшы очевисто перед нами, господарем, або перед врядом земским або кгродским судовым где наближшом сознати и то до книг вписати дати». А покупатель «теж мает лист свой, противный тому, у кого закупует, дати под печатью своею и с подписью руки своее, и теж под трема або двема печатми людей сторонных, сознаваючи то, у кого што в чом закупил. А хто писати не умееть, ино тот лист свой и на вряде сознати маеть. А потом, кгды хто засе заставу свою у кого выкуповати будеть, маеть и повинен будеть тот, хто пенези свои береть, того квитовати и оный лист его записный вернути и также на том вряде и то до книг уписати, иж ему досыть на тот опис учинено». Если, например, одолженная сумма была записана заимодавцу на личных имениях, людях, землях, то, при выкупе этой собственности, писарь вносил в книги запись: в том месте, где записано дело, сбоку писал об «уморенью» этой записи и «тот запис, хотя и в книгах зостанет, жадное моцы мети не будет» (разд. 7, арт. 6).

  • Артикул 7 «О записох, которые мають быт у права прыймованы кром зезнанья урядового, и о позычках купецких» сказывает: «Уставуем, иж таковые листы записные под печатью и с подписом руки и под печатми людей, веры годных, яко се вышей поменило, а хто писати не умееть, тогды под печатью его и под печатми намней трех шляхтичов, на суму пенезей або якую реч рухомую, позычоную на рок певный, кром позволенья за ним увезанья в ыменья або люди» – «и без зезнанья урядового данье у права», – «за моцные прыймованы быти мають», – говорит о силе документов, совершенных и частным порядком.

В феодальном праве, очень близким к праву собственности, было право владения «держания». Владение понималось как фактическое владение землей или вещью. Держание при определённых обстоятельствах могло перейти в собственность. Например, при владении недвижимым имуществом более 10 лет оно могло стать собственностью (разд. 3, арт. 43,45). Однако это правило не распространялось на имения, полученные от пана в держание зависимыми от него людьми, а также на имения, переданные в залог. Владение, как и собственность, подлежала судебной защите. Владелец имения или земли, даже не имея достаточного правового основания на владение, имел право предъявить в суд иск даже против законного владельца, если тот без судебного решения самоуправно собрал урожай с этой земли или нанес вред (разд. 9, арт. 23).

На оборону права владения были направлены и срок давности: для движимых вещей три года, для недвижимых – десять лет (разд. 3, арт. 45; разд. 7, арт. 10). Если что записывалось детям несовершеннолетним (гражданская дееспособность мужчин признавалась с 18 лет, девушек с 13 (разд. 6, арт. 1) перед господарем или судом земским, а они «в держанью и поживанью через 10 лет не были и о то се врядовне не упоминали», им давность земская не грозила, «только бы доросши лет, давности земское не омешкали» (разд. 3, арт. 45). Долги, как и прежде, давности земской не имели и переходили на потомков (разд. 7, арт. 12) «долг отца своего повинни дети через опекуна платити, не вымовляючися молодостью лет» (разд. 6, арт. 8, 11).

Раздел 7 «О тестаментах» твердил, что каждый мог завещание составить на движимые вещи, кроме несовершеннолетних, сыновей, не отделенных от отца (кроме завещания, составленного ими на приобретенную и заслуженную собственность), пленных, челяди дворовой, умалишенных и изгнанников (разд. 8, арт. 1) и, кроме того:

  • если бы кто на вещи свои, имущество движимое и на имения, любым способом приобретенные (кроме отчизных и материстых имений), хотел завещание составить, тогда каждый, будучи здоров или болен, в здравом уме, волен будет свое имущество записать «вед же при справованью тестаменту мает мети вряд наш земский албо кгродский оного повету, где ся тот тестамент справовати будет» или, при отсутствии возможности, хотя бы одна особа урядовая прибудет, «маючи при враднику двух шляхтичов», либо только три шляхтича (в качестве свидетелей), приложить к тестаменту печать свою,  подписать (либо подписать «печатнику»). А после смерти, без промедленья «тестаментъ маеть первей на вряде кгродском, а потом передъ нами Господаремъ або передъ судомъ земскимъ на першихъ рокох мает быти оповедан и до книг вписан» (разд. 8, арт. 2).

Отдельный девятый раздел Статута 1588 года посвящен судам подкоморским, судьям, и делам подведомственным – суть споры о границах феодальных землевладений, споры об именьях, неразделенных между близкими.

С 1590 года обязанности нотариуса исполнял также регент (лат. regens правитель) – руководящая должность в канцелярии ВКЛ, один из секретарей. Регент назначался канцлером (подканцлером), утверждался королем и выполнял свои обязанности до смены канцлера (подканцлера): заносил документы в книги Метрики ВКЛ и выдавал их официальные копии-выписки, исправлял и подавал на подпись королевские, канцлерские и подканцлерские документы [11].  С 1776 года регенты великой канцелярии ВКЛ участвовали в заседаниях задворного асесорского (королевского) суда. Регенты были в земских и гродских судах, магистратах, кансисториях и др., где они участвовали в составлении актов и отвечали за их сбережение.  

Материал подготовлен Заяц Е.А.(консультант Нотариальной конторы Свислочского района)

Этот сайт использует файлы cookies для более комфортной работы пользователя. Продолжая использовать сайт и нажимая на кнопку «ОК», пользователь подтверждает, что ознакомился с условиями Политики обработки персональных данных, соглашается с использованием файлов cookies